Выбросить.

Выкинуть её номер.

Забыть её адрес.

Вырвать её из головы.

Ведь смог же однажды. Хрипло смеюсь. Смог. Оставить её смог, но не забыть. И теперь всё вернулось с удвоенной силой. Похоть. Нечеловеческое притяжение. Боль. Адская, раздирающая на лоскуты!

Засовываю скомканный листик в карман и иду к машине.

Обязательно выброшу. Потом.

Давлю на газ и разгоняю тачку до предела.

В голове то и дело всплывает образ девчонки. На кого-то она похожа… На Варьку, скорее всего. В полутьме даже не разглядел толком, но отчего-то уверен, что у мелкой волосы пахнут также сладко, как и у её горе-мамаши.

Да, жалко ребёнка. Она-то ни в чём не виновата. Просто с маманей не повезло. Но таких детей уйма. Я сам детдомовский. Что поделать, это жизнь.

Ловлю себя на мысли, что надо было оставить денег этой курице. Вернее, не ей, а девчонке. А мамаша потом отработает, ей не привыкать. Хм… Даже имени девочки не спросил.

С силой бью по рулю.

Да чтоб тебя!

И зачем я вообще зашёл в ту комнату? На хрена мне это знать?!

И снова возвращаюсь мыслями к девочке. Что-то не то… Она сказала, пять лет? Странно… Мелкая инвалид с рождения, но выглядит старше и это при том, что Варька сама маленькая ростом…

А, видимо, папаша крупный был.

При мысли, что мою бывшую трахал другой (очередной!), опять накрывает с головой.

Домой. Нажраться и забыться в пьяном угаре. Чтобы не думать. Не вспоминать.

Всё-таки было наихреновейшей идеей ехать к ней. Только хуже себе сделал. Снова.

Ушёл. Слава Богу, он ушёл. Изверг. Чудовище.

Ощущения вернулись и я отчётливо почувствовала саднящую боль в промежности. Скотина! Мало ему было избить меня! Нужно вернуться через столько лет и снова истязать!

Одно радует — поверил, что дочь от другого. Хоть тут меня малодушие и страх не подвели и не заставили во всём признаться. Даже подумать страшно, что бы он предпринял, узнав правду.

Забрал бы у меня мою малышку, как пить дать. Не потому, что она ему нужна. Едва ли такому ублюдку вообще кто-то нужен. Просто, чтобы ударить меня побольнее. Как будто того, что уже сотворил мало.

Возвращаюсь в спальню, где тихонько посапывает моя девочка и тихонько ложусь рядом с ней. Я не дам тебя в обиду, моя жизнь. Никому. И ему тоже не дам. Не посмеет он нас тронуть. Я глотку разорву ему собственными зубами, но не позволю.

В память врезаются ужасающие картинки из прошлого, а затем и произошедшего сегодня. Пусть делает, что пожелает со мной. Я вытерплю. Дам ему ещё пару раз, не развалюсь. Зато потом избавлюсь от Каина. И на этот раз уеду со своей малышкой далеко и навсегда. Чтобы больше не встретить его даже случайно.

В груди отзывается тупой ноющей болью надежда… Ради которой я пошла в тот треклятый клуб. Ради которой была готова торговать своим телом. Операция… Что теперь? Где найти деньги? Ведь времени у нас осталось совсем немного. Скоро операция не поможет и тогда Дана потеряет шанс стать на ноги…

ГЛАВА 8

— Папа, нет! Я не хочу! Не стану этого делать! Это мерзко! В конце концов, я твоя дочь! Как ты можешь быть таким жестоким?! Что сказала бы на это мама?! — я плакала, билась в истерике, заламывала руки… Да только всё бестолку.

Старый подлец был непреклонен.

Сколько я не умоляла его не делать этого с мной — он не хотел даже слушать свою дочь, мотивируя свой поступок тем, что слишком много вложил в неблагодарных пигалиц, которые в итоге, должны помогать своей семье, ибо пришло время «окупаться».

Да, именно это слово он произнёс.

Именно так.

Земской был чёрствым и ко всему равнодушным человеком. Ко всему, кроме денег.

«Нищета унижает человека, похлеще жалости!», — так он твердил и шёл по головам с этим девизом, не обращая внимания, что этим ранит чьи-то души и калечит судьбы.

У меня случилась истерика и тогда он всё же отступил.

Вернее, я так думала.

Наивная избалованная девчонка, так фанатично верующая в семейные ценности.

После смерти нашей с Катей мамы, Земской женился на молоденькой алчной «силиконовой долине», которая с прожёрливостью удава поглощала денежки старого болвана и ничуть не заботилась о том, каким и чьим трудом они достаются.

И вот, наступил тот момент, когда отец понял — край. Конец шикарной жизни, конец всем материальным благам, без которых он не сможет жить. Да и зачем так жить? Это не жизнь, а существование!

Погрязнув в долгах, Земской ещё долго пытался играть на публику, делая вид, что его фирма твёрдо стоит на ногах, но как только в стране начался очередной кризис, наружу вылезли все его ухищрения и враньё. «Алексей Земской — банкрот!», — вещали первые страницы деловых газетёнок, а инвесторы и партнёры испарялись с «поля боя» с завидной скоростью.

Вот тогда-то отец и решил, что дочерям пора послужить во благо семьи, а вернее, его кармана.

Первой на алтарь своего благополучия Земской положил тихую забитую Катю, которая в отличии от своей сестры-близняшки не посмела спорить с отцом и выполняла всё, что велел ей старый подонок. Хотя на её месте должна была быть я… Если бы не отказалась. Если бы подумала, чем всё это может обернуться и пожертвовала собой ради сестры.

После окончательного разорения своей некогда процветающей, а в последующем «мертвой» фирмы, Земской открыл новую и занялся «бизнесом», о котором я не догадывалась долгое время и лучше бы никогда не узнала… В тот день когда мне стало известно на какие деньги я живу, мир померк, потерял краски и радость каждого дня. Тогда умерла первая частичка моей души.

Через год моя сестра исчезла. Просто не стало её, словно никогда и не было. До сих пор вспоминаю её… И мне иногда кажется, что это не воспоминания, а всего лишь игра моего воспалённого подсознания. И лишь та проклятая видеозапись из-за которой моя жизнь окончательно рухнула в пропасть, доказала, что сестра всё-таки была…

В один «прекрасный» день я вернулась с отдыха за границей и не нашла Катю. Исчезло всё, что могло хоть как-то о ней напоминать. Даже фотографии… Все до единой фотографии исчезли. Не было и её вещей. Ничего. Пустота!

— Папа, а где Катька? Она съехала что ли? — задала тогда логичный на мой взгляд вопрос, но ответом мне послужил лишь краткий взгляд Земского и слова, которые до сих пор звучат в моей голове.

— Её больше нет. И не было. Забудь.

— Пап, ты что?! Как нет? Где Катя?! — завопила, что было сил, но хлёсткая пощёчина обожгла щеку и ввела в состояние шока.

Да, отец был той ещё сволочью. По сути, он в нас и детей своих никогда не видел. Так, просто приложение. Мелкий бонус. Подобие семьи. Чтобы как у всех.

Единственный, к кому этот мудак относился по-человечески — наш с Катей сводный брат Артём. Высокий голубоглазый красавец, главная причина слёз и разбитых сердец всех девчонок, сын Земского от первого брака.

По сути, это всё, что было мне известно об Артёме, ибо он хоть и выглядел весёлым раздолбаем, но был очень скрытным и, подозреваю, что не просто так… Они с отцом вели какие-то странные дела, к которым нам, ещё сопливым девчонкам, не было никакого дела.

Уже после смерти Артёма станет известно, что он был сутенёром.

Да уж… Семейка. Не зря Каин, даже несмотря на своё криминальное прошлое, всегда презирал их и называл «сучарами».

После исчезновения сестры я вспомнила тот самый разговор, когда мой родной отец сказал, что я должна переспать с каким-то инвестором, якобы для развития бизнеса.

Разумеется, я устроила погром в его кабинете и заявила, что лучше сдохну, но не лягу под его дружка.

Как ни странно, вскоре он отстал от меня. И уже позже я поняла почему. Ведь была ещё Катя… Моя тихоня-сестричка. От неё-то он и добился желаемого.

По словам подвыпившего отца, моя сестра полезла «не под того» и, обворовав его, подписала себе смертный приговор. Земскому же не оставалось ничего другого, кроме как зачистить все следы, чтобы «серьёзные люди» не вышли на нас.